Этот режим обречен

Все знают, что произойдет завтра.

Единственным стоящим политическим воззванием к этому мартовскому выбору без выбора было бы предложение об автоматическом назначении известно кого на очередной президентский срок. Без этих трат бюджетных денег на шоу сомнительного качества. Жаль только, что сэкономленные деньги или бы разворовали, или пустили бы на очередную железку, способную оставить после себя радиоактивный пепел.

Бросьте эти рассуждения что проблема в том, что какого-то из кандидатов не допустили. Ведь это неправда. Даже допустив всех подряд, результат не изменится. Потому что в нашей стране политическая пропаганда монополизирована, оставляя для иных точек зрения маргинальные пространства. Массы людей, кто осознает несправедливость, в нескончаемом потоке Соловьевых и Киселевых не способны разглядеть для себя политические альтернативы.

Так что же получается? Путинский застой кажется нескончаемым. Народ ликует. Российская пропаганда работает как часы. Казалось бы, для власть предержащих картина вырисовывается лучше некуда. Вот только за этой картиной скрывается пропасть.

Так называемая “стабильность” обеспечивает безопасность правящей верхушки и, с учетом имеющихся у нее ресурсов и рычагов управления, достигает необходимого результата. Но в долгосрочной перспективе такая политика усугубляет объективные проблемы государства и страны в целом. Происходит это потому, что стабильность подразумевает консерватизм, откладывание решений острых проблем, в т.ч. проблем модернизации, в долгий ящик.

Пенсионная система

Не секрет, что одна из основных электоральных масс нынешнего режима — пенсионеры. Многие из них прекрасно помнят турбулентность в экономике и проблемы с пенсионным обеспечением в 90-е, так что поддержка пенсионерами идеи «стабильности» вполне рациональна.

Вот только Россия (как и многие другие страны) на всех порах мчится к глобальному кризису этой пенсионной стабильности. Растет количество пенсионеров, как следствие растет и нагрузка на пенсионный фонд. Многочисленные штрихи этой системы, предпринятые правительством в последние годы, не сыграли какой-либо существенной роли, запутывая своими хитрыми схемами. Более того, уже несколько лет подряд под равнодушное молчание общества пенсионные накопления по факту изымаются государством для латания дыр бюджета.

С недавних пор сбережения граждан на безбедную старость оказались привязаны не к рублям, а к фунтикам — так называемым баллам. Чему будет равен один балл через 10 лет не скажет никто, но математика проста: сумма пенсионного фонда разделенная на сумму баллов всех пенсионеров. Простая пропорция позволит иметь возможность чиновникам развести руками: сколько есть, столько и платим.

Но и этого недостаточно. Взглянем еще раз на формулу. Чтобы вконец не обесценить баллы, необходимо уменьшить количество пенсионеров. Как это сделать? Во-первых, на этот показатель влияет качество медицины: чем хуже, тем лучше. Во-вторых, увеличить пенсионный возраст. Об этом говорят уже несколько лет и есть большая вероятность, что после выборов планы станут воплощаться в реальность. Скорее всего власть постарается провести такую непопулярную реформу максимально растянуто и ступенчато, чтобы не спровоцировать резкими действиями народное недовольство. Но в конечном счете россиян заставят смириться с достаточно небольшим пенсионным периодом, с учетом малой средней продолжительности жизни. Или не заставят?

Стагнация экономики

Интересно, что «стабильность» формирует обратный эффект для владельцев крупных капиталов. Статистика оттока денег стабильно показывает свой рост, достигая сейчас цифр порядка миллиарда долларов в месяц. Эти громадные суммы отражают как желание иностранных инвесторов поскорее выводить прибавочную стоимость из российских предприятий себе в кошелек, так и стремление российских бизнесменов работать через офшорные схемы, а прибыли складировать в швейцарских банках и в форме покупки недвижимости где-нибудь на лазурном берегу. Кажется для людей, оперирующих счетами с большим количеством нулей, Россия не выглядит таким уж оплотом стабильности, как её рисует пропаганда.

Но даже богатые (вследствие высокой цены на нефть) нулевые годы не позволили России решить глобальную проблему: диверсифицировать сырьевую экономику. Власть не захотела этого делать, предпочитая жить одним днем, наращивая прибыли для себя и своих друзей. Как итог, Россия более чем зависима от цен на углеводороды и выступает на мировом рынке, в основном, как бензоколонка.

Попытки власти воспользоваться научным и информационным потенциалом страны отказались малоэффективными, так как имели больше рекламный характер, чем реальное стремление к структурным переменам. В качестве характерного примера можно привести знаменитую презентацию картонного прототипа «русского айфона», чьи компоненты должны были производиться в известных азиатских странах. Какие-то из инноваций действительно воплощены в жизнь, но всё это не имеет структурного значения в стране, которая «оптимизирует» университеты, платит заведомо несправедливые оклады научным работникам и пытается регулировать Интернет. Как итог, российская «кремниевая долина» Сколково спустя годы своего существования запомнилась скорее не интересными инновациями, а новостями про многомиллионные коррупции и подозрительно высокими цифрами бюджетного финансирования (при гонорарах в десятки и сотни тысяч долларов на выступления «экспертов»).

Примечательно, что и в инновационной отрасли власть не отказалась от принципа монополизации и чиновничьего управления. Вообще, вся крупная экономика в России построена по корпоративному признаку. Правила игры таковы, что значимые игроки обязаны прислушиваться к желаниям Кремля. Это делается или прямым государственным контролем корпораций, или моральным контролем «большого брата», способного диктовать свою волю как сугубо экономическим воздействием гос монополий, так и через зависимую судебно-правовую систему. Такая практика приводит к возникновению единой лодки власти и олигархов, которую и те и другие стремятся защитить от раскачивания. Но государство здесь, всё же, имеет больший статус, т.к. обладает монополией на насилие. Именно поэтому лояльность должна идти от олигархов к власти, а не наоборот. Крупный капитал готов ввязываться в авантюры, как то строительство олимпийских объектов, и отказываться от собственной политической деятельности, взамен на относительные гарантии безопасного получения сверхприбылей. Государство может безболезненно размениваться одним-двумя представителями крупного бизнеса, но, например, попытки системно урезонить их жадность грозят потерей лояльности, то есть являются угрозой стабильности. Отметим, что такой принцип применяется и в других сферах: например, резкое различие доходов ректоров университетов от зарплат преподавателей для власти является не проблемой, а необходимым инструментом поддерживать лояльность в этих заведениях.

Российская власть показывает неспособность решать глобальные экономические проблемы. Неумение слезать с нефтяной иглы (при постоянных рассуждениях об этом) обуславливается как нежеланием терять и перераспределять прибыли в корпоративной экономике, так и проблемами хозяйственного управления. Борьба с системной коррупцией и социальным неравенством оказывается вредной для власти, так как грозит потерей лояльности. Эффективность экономики провозглашается повышать путем роста производительности труда, а не, например, инвестированием доходов предприятий в модернизацию. При всём антисоциальном характере экономической политики и действительном умении правительства сглаживать кризисные ситуации, российская экономика стагнирует и в дальней перспективе не кажется стабильной самим обладателям капиталов (вспомним о масштабах оттока наличных из страны).

Страх

Внутренняя и внешняя идеология российского государства базируется на страхе потерять власть и влияние. Страх побуждает реагировать на реальные и вымышленные угрозы агрессивно и на опережение. Иррациональная реакция на фобию — это насилие.

С самого начала нулевых годов режим ищет себе врагов внутри страны. Начав с крупного капитала и региональных властей, опускаясь все ниже, власть стремится поставить под контроль всё общество. Зачистка независимых от государства СМИ привела к маргинализации альтернативных мнений. А закон об экстремистской деятельности стал лишь одним из первых в множестве законов, по которым полиция стала за эти маргинальные мнения привлекать к ответственности. Репрессии последних лет оставляют лишь сомнительную радость, что в России не применяется смертная казнь. Впрочем, от политических убийств в ста метрах от Кремлевской стены это не спасает.

Одним из характерных примеров стали репрессии крымских татар, часть представителей которых привыкла к активному выражению своей политической позиции. Это диссонирует с той реальностью, которая пытается выстроить для себя российская власть. Результат — запущенный маховик репрессий, зачистки и аресты на полуострове. Просто по-другому не умеют.

Сложно сказать, куда заведет страну такая политика. Палочная система требует новых и новых посадок. Теоретически, глава государства способен её осадить, осознав реальный уровень внутренних угроз. Но это может спровоцировать недовольство в силовых структурах, которое может дорого стоить.

Или оставить всё как есть. Планомерный рост репрессивной машины. Тогда в ее жернова будет попадать всё больше и больше невиновных людей, все больше и больше дел будут высасываться из пальцев. В конечном счете вырастит риск по-настоящему массовых репрессий, роста напряжения между силовыми структурами. И то и другое в условиях открытого доступа к информации в конечном счете обернется серьезным кризисом отношений государства и общества.

Внешняя политика России является проекцией политики внутренней. Способом утвердить свою точку зрения здесь также выступает насилие, только более крупного масштаба — войны. За последние 10 лет Россия ввязалась в три войны. Будто осознавая ущербность такого подхода к мировой политике, власть стремится или скрыть само участие в этих войнах, или, хотя бы, утаить истинные цели и масштабы. Подражая военной агрессивности США, власти России закрывают глаза на то, что военные авантюры и рост вооружений в условиях слабой экономики и отсутствия значимых союзников грозит серьезными последствиями. Сложно предсказать, в какие горячие точки ввяжется Россия в следующий президентский срок, но при нынешней риторике и заряженности на бряцание оружием стоит ожидать новой крови.

Помимо изоляции и экономических проблем, ведение «гибридных» войн несет в себе и другую опасность. С одной стороны, непрозрачное использование официальных вооруженных сил, сокрытие потерь и неразумное применение силы в какой-то степени могут натолкнуть генеральский состав на мысли о сомнительности приказов верховного главнокомандующего. С другой стороны, что гораздо вероятнее, использование частных военных компаний, солдат удачи приводит к неподконтрольному государству обороту оружия и созданию милитаристских формирований. Патриотично настроенные и умеющие воевать люди в какой-то момент могут решить, что с ними поступили несправедливо, что политический курс недостаточно патриотичен. Достаточно вспомнить ультраправые группировки, воевавшие на Донбассе за «русский мир». Сейчас их никто не будет трогать, ведь они играют на руку интересам государства. Но в какой-то момент такие группы могут оказаться в конфронтации с властью.

Уничтожение социальной сферы

Когда экономика в стране переживает не лучшие дни, но при этом государство повышает траты на вооружение и силовые структуры, это означает только одно: придется жертвовать прочими расходами бюджета.

В октябре прошлого года Путин заявил: «необходимо определиться с тем, какие медицинские услуги будут оказываться россиянам бесплатно, а за какие придется заплатить». Может показаться, что это громкое и неожиданное заявление, если не учитывать статистику, объясняющую взятый правительством курс. За 15 лет в стране была закрыта половина всех больниц и поликлиник. Среднее качество бесплатного образования и медицины объективно находится на низком уровне. Об этом старательно умалчивают государственные СМИ, транслируя разве что репортажи об единичных введенных в эксплуатацию социально значимых объектах. В реальности в государственных клиниках медицинские услуги носят принудительно-платный характер (если ты не хочешь ждать номерок на УЗИ месяц или проверять на себе сомнительного качества наркоз), а проблему дефицита мест в детских садах крупных городов, кажется, не решат никогда.

Заявление Путина лишь подчеркивает желание государства и дальше продолжать скидывать с себя социальные обязательства. Не ради самоустраненения, наоборот, ходят разговоры о повышении налогового бремени. Которое, в конечном счете, ударит по кошельку каждого. Государство никуда не денется, оно просто хочет перераспределить изымаемые ресурсы.

Путинский режим

Режим не случайно называется «путинским», Путин — стержень этой системы. Вокруг — его друзья, сослуживцы, потом — друзья друзей, и так далее. Вся властная иерархия построена именно так, чтобы быть сконцентрированном на Путине. Если в западной системе стабильность государства достигается путем разделение конкурирующих ветвей власти, то в путинской — он сам собственноручно достигает баланса и стабильности. Такой режим более управляем и предсказуем (для властителя), но имеет существенный недостаток — зависимость от конкретной личности. Риторический вопрос «если не путин, то кто?» имеет вполне объяснимый ответ — «никто».

С каждым новым сроком потребность в преемнике встает всё острее. Неминуемая старость и смерть, вероятность социально-политического взрыва заставляет Путина просчитывать варианты. Которых не так уж и много.

Можно ничего не делать из принципа «после нас — хоть потоп». Неминуемо означает демонтаж путинской системы. Многие отчего-то считают, что это однозначно предполагает построение нового государства по западным калькам, но с чего бы? Вариативность постройки на обломках вчерашней стабильности велика: от группы мелких государств из бывших национальных республик, вплоть до новой автократии.

Второй вариант — «операция Преемник». Путину будет необходимо отобрать одного человека, как это сделал предшественник. Но нынешнему президенту придется решить проблему куда серьезней: убедить окружение, что именно выбранный кандидат всех устроит. Сделать это будет не так просто, слишком серьезные ставки. Резонно предположить, что за роль приемника начнется борьба внутри окружения Путина, которая может иметь достаточно серьезные последствия (вспомним истории смены лидеров СССР), а «обделенные» группировки затаят обиду.

Наконец, еще один вариант. В случае отсутствия человека, подходящего на роль Путина-2, и нежелания пускать всё на самотек, гаранту конституции ничего не останется, кроме как в той или иной форме начать реализовывать западную модель построения государства для создания искусственной системы сдержек и противовесов. Проблема здесь заключается в том, что такую систему придется строить взамен нынешней, иными словами Путину придется собственноручно разрушить свой режим, ослабив рычаги управления для себя самого. Это большой риск, такой проект способен уничтожить своего создателя.

Получается, что ни один из вариантов не гарантирует сохранение стабильности, наоборот, со значительной долей вероятности ослабление Путина будет означать серьезный политический кризис с малопредсказуемыми последствиями, вплоть до разрушения самой российской государственности (это мы еще не упомянули украинские претензии на Крым). Такова цена нынешнего путинского режима.

Запрос на перемены

Кроме грядущего внутреннего кризиса власти, стоит учесть, что уже к концу следующего президентского срока российское общество серьезно поменяет свой окрас. Значительная часть молодого поколения к 2024 году будет знать только одного фактического главу своего государства. Но, в отличие от поколений прошлого века, оно имеет возможность доступа к альтернативным точкам зрения, имеет возможность сравнивать.

Запрос на социально-экономические перемены есть уже сейчас. Он находит отражение в том числе в социологических опросах. Но этот запрос еще не стал политическим. Грядущий президентский срок рискует сделать его таким. А пресловутая стабильность и непопулярные реформы только подкинут поленьев в костер.

Именно сегодняшняя молодежь станет основной пост-путинской России. Все грамотные политические силы будут стремиться повлиять на ее идеологический выбор через следующие шесть лет. Что это будет? Переписывание конституции и третий срок? Приемник? Оппозиционный лидер? Иное?

Выбор, сделанный через шесть лет, не будет иметь принципиального значения, если это будет выбор одного человека из списка. Выбор для России гораздо более глобален. Это выбор между вековой традицией сильной государственной власти и идеей самоуправления. Это выбор, что важнее, интересы чиновников (хоть сто раз поданные под соусом «государственных интересов») или интересы общества.

Быть может, именно особая концентрация проблем социальных, экономических и политических в следующее десятилетие позволит российскому обществу круто повернуть свой исторический путь. Начать учиться управлять своей страной, влиять на окружающий мир напрямую, а не письмами царю-батюшке и звонками на горячую линию президента. Перестать тихо жаловаться на вороватых коррупционеров и жадных олигархов, а увидеть системные проблемы экономики и пути их решения.

Ни одна современная политическая сила в России не будет прогрессивной, если не возьмет за основу идеи прямой демократии и социальной справедливости. Путин победит на завтрашних выборах, но глобально это имеет лишь малое значение. Этот режим обречен. Гораздо важнее, какие идеи придут ему на смену.

Павел М